— Day by day nothing changes, but then you look back and everything is different
Я всем сердцем люблю эту фразу. Потому что перемены ― они ж в большинстве своем постепенные: вот ты узнаешь, как правильно произносить prosciutto, вот вы с соседом учитесь у ютуба говорить «пожалуйста» по-итальянски, покупаешь подписку в баббель, потому что пятьдесят процентов скидки и ты на них падкая, вот читаешь какой-то блог о Доломитах и загораешься непременно туда сорваться. Но это все в карантине и до него ― какие Доломиты, какая Италия? Но продолжаешь читать, продолжаешь падать в эту воронку дольче вита. Германия расслабляется, потихоньку расслабляется Италия. Впервые с марта смотришь на дойче бан, а он говорит: «Ну что, поехали?» И на руках у меня билеты.
Или вот решаешь, что сиднем сидеть болит жопа, поэтому берешься за любимое упражнение всего постсоветского пространства ― отжимания. Пробуешь впервые, ни черта не получается. Отжиматься с коленей легче, поэтому пока так. Делаешь десять за раз, отдохнешь и сделаешь еще десять. Потом двадцать, потом еще двадцать, и так до ста за день ― звучит много, но на деле весьма просто. На руках появляются неизвестные доселе мышцы, можешь открыть банку огурцов, не заработав при этом грыжу. Отжиматься с коленей я начала в двадцатых числах апреля и на прошлых выходных поняла, что теперь могу и в обычные отжимания ― аж десять раз. Десять перед завтраком, десять ― отсидев научную статью в двадцать страниц, десять после обеда, десять еще от скуки: теперь я хочу отжиматься пятьдесят раз в день целый месяц, чтобы посмотреть, что со мной в итоге станет.
Пять минут медитации в день, несколько страниц, прочитанных перед сном, подкаст вместо бесконечной шарманки спотифая, безалкогольный пивчик вместо бокала вина за ужином. Некоторые вещи быстро врастают в рутину, потому что их делать просто, не нужно выгибаться дугой, чтобы заменить ими что-то из уже устоявшихся привычек. Другие вплетаешь в быт постепенно, но тут и там узор то и дело идет изломом, и медитация или десять минут мемрайза никак не становятся частью дня. Но я верю, что глобальные перемены из этого и сделаны: из проб и ошибок, из маленьких шагов, которыми проходишь расстояние отсюда и в прекрасное светлое будущее.
На прошлых выходных, шатаясь по горам, я разговаривала с подругой, и она сказала примерно следующее:
В свое время, еще до того, как она приехала в Мюнхен, она несколько недель жила где-то в северной Италии, волонтеря в школе преподавательницей английского языка. За это время у нее было две принимающие семьи: в одной мама работала в детском саду, а папа медбратом в больнице; в другой оба родителя имели собственную юридическую фирму. В первой семье было трое детей, а в другой один ребенок, и разница в достатке, естественно ― небо и земля. Интересно было то, что, не считая вполне ожидаемых отличий в жилищном вопросе, уровень жизни ― или, лучше, довольство имеющимся ― между семьями был вполне сопоставим. Звучит почти как притча, знаю, но суть тут была вот в чем: важны не сами ресурсы, а то, как ты их распределяешь. Будь то деньги, время, энергия ― физическая или эмоциональная. И когда делаешь что-то, что пусть хоть на шажок, но приближает тебя к цели, идти становится легче, инерция набирает силу.
К чему я все это? То и дело, будь то по дороге домой после целого дня за экраном или проснувшись утром, представляя себе махину дня, мне немного страшно, потому что кажется, что во мне пусто, никуда я не иду и ничего в моей жизни не меняется. Все, что я хочу ― говорить на каком-то языке, бегать, как газель, путешествовать, читать умные книжки ― все это видится этаким Голиафом, а я маленький еврейский мальчик, и хуй пойми, что нужно делать, и поэтому делать не хочется ничего. И отсюда в океан грусть-тоски ― один прыжок, и я прыгаю как кузнечик.
Но если думать ― так, сейчас я прочитаю эти двадцать страниц, отвечу на имэйл, поищу хютте в горах на июль, немного погоняю мемрайз ― потому что это легко, пусть и не понятно пока, к чему оно все приведет, то так проще. Может, это не лучшее применение моих ресурсов, но лучшее ― враг хорошего, и пока и так пойдет.
