Вообще, конечно, терапия меня испортила. Сделала ужасным человеком. Раньше жилось проще. Заклеймил идиота идиотом и пошёл дальше. Взял какого-нибудь вспыльчивого или ноющего мудака, повертел в руках и выкинул на обочину жизни. И пошёл дальше, и море по колено. Ну иногда ещё с ленинским прищуром посмотришь на страдальца, кинешь пару умных слов, вычитанных в МКБ-10, том пятый, и сразу хор карликов-землекопов-чревовещателей подбегает, белое пальто на плечи набрасывает, а ты идёшь дальше - красивый, гордый. Человечище.
Сейчас не так. Избушка повернулась ко мне передом, вместо выхолощенной заготовленными ярлыками задницы вокруг распустился всеми своими больными, режущими глаз красками мир живых людей. Со всеми их радостями и несчастьями, с багажом скелетов в шкафах, с невыносимым эгоцентризмом и вечным бегством от проблем в бутылку, в дорогу, в работу.
И если раньше меня огорчало только количество идиотов вокруг, то теперь идиотов поубавилось - стало больше подранков, многие из которых сами выстрелили себе в ногу. Нет, теперь меня огорчает глухота и слепота, с которой люди взаимодействуют друг с другом и с миром. На место раздражающей глупости пришло раздражающее равнодушие. Оно гораздо страшнее тупизны, как выяснилось, и у него не меньше лиц.
Эта многоликая бездна смотрит на меня из глаз соотечественников, которые не верят в то, что что-то можно изменить, у неё взгляд миллионов тех, кому всё равно, пока есть что выпить и чем закусить, потому что пусть кто-нибудь другой занимается, а я-то что, моя хата с краю. Даже в очередной твиттерской охоте на ведьм у равнодушия лицо чеканной сжвшечки с антоцианиновой опухолью мозга, которая не видит людей за текстами, и гордо машет знаменем своей лживой свободы, примотанным к разогнутой косе. В этой бездне всем плевать друг на друга, хотя каждый день хор голосов в ней исправно воет, как им, каждому по отдельности, плохо.
Ну просто мир такой ужасный и сложный, мне и на себя-то времени не хватает, куда уж там о других думать, пусть сами о себе думают.
Тут ты, конечно, прав, моя лапочка. Чтобы увидеть что-то в другом, нужно носить в себе чётко оформленное представление об этом. И пока ты в своей гнилонькой персональной башенке из слоновой кости игнорируешь весь спектр красок мира, этих кричащих, болезненных, захватывающих красок, ты так же слеп и глух, как в утробе матери. Можешь нарисовать себе новые брови или новую тысячу подписчиков. Ничего не изменится. Ты сможешь раскрыться и зажить по-настоящему, только когда увидишь вокруг себя таких же живых людей, как и ты.
А до тех пор ты мёртв. Такие дела.
